Шрайбман: Путинская Россия ближе к тоталитарному состоянию, чем лукашенковская Беларусь

– Российская волна довольна молодая, и я не уверен, что они вообще еще с кем-то смешиваются, потому что первые месяцы и годы эмиграции люди редко выходят за пределы своего пузыря, своей диаспоры и своих близких друзей, – рассуждает в интервью изданию BILD Шрайбман.

– Белорусы еще умудрились построить для себя параллельную инфраструктуру бизнесов, садиков, школ, каких-то разных сервисов, пользоваться которыми ты можешь, не выходя за пределы белорусского гетто в Варшаве, Вильнюсе и еще в нескольких городах Европы. И поэтому пока, – утверждает Шрайбман, – смешения диаспор не произошло.

А на уровне активистов и политиков этого очень скоро и не произойдет. Потому что разный интерес, разная способность себя представлять, и я не понимаю, что это даст белорусским демократическим силам или активной диаспоре.

При этом, по мнению Шрайбмана, смешение диаспор наверняка будет происходить где-то на уровне межчеловеческих связей, потому что белорусы говорят, в том числе, и на русском языке.

– Также это может происходить на уровне бытовых проблем, но на уровне представительств, думаю, для белорусов было бы бременем входить в альянс с какими-то российскими структурами.

Если белорусская эмиграция не очень охотно сотрудничает с российской, то возникает довольно логичный вопрос, насколько изменилось в белорусской демократической среде отношение к русскому языку. Шрайбман объясняет:

– Каждая манифестация русского мира и его агрессивности в регионе дает огромный импульс всем соседям России для национальной самоидентичности и роста запроса на самость, особость и отдельность. Беларусь здесь не исключение.

Я вижу, что сейчас множество друзей переходит на белорусский язык, старается это делать в переписке, в соцсетях, может быть, даже в речи. Я слышу, как люди говорят, что в семьях тоже органично происходит переход на белорусский язык.

Знаю, что многие люди не могут также, как раньше, потреблять российский контент, даже от исполнителей или лидеров мнений, которые антикремлевские.

Токсичность, которую Путин принес сейчас в мир, распространяется на русскую культуру, на русский язык и на русскую мягкую силу, если она вообще еще существует.

Соответственно, – заключает Шрайбман, – происходит дистанцирование от российского контента у многих активных людей и запрос на отдельность.

Аналитик вспоминает, что такой же импульс был в Беларуси в 2014-м и в 2015-м, когда белорусская власть поддержала «мягкую белорусизацию».

– То есть это было расширение белорусской истории, культуры и языка в обществе, – напоминает Шрайбман. – Но сейчас активистами власти и ее лицами стали абсолютно русофильские люди, проимперские, которые воспринимают белорусскость как потенциальную угрозу и как некий риск.

Поэтому в Беларуси закрываются белорусскоязычные издательства, магазины книг, а в последнюю неделю были новости об аресте белорусскоязычных гидов за неправильную трактовку белорусской истории.

И это делается по доносам белорусских пропагандистов, которые они публикуют в своих телеграм-каналах в стиле «Эй, местные власти, куда вы смотрите? У вас не такая экскурсия сейчас проходит».

Но низовой запрос на белорусизацию, по мнению аналитика, все равно сохраняется.

С другой стороны, отмечает Шрайбман, Беларусь все еще не стала тоталитарным государством.

Он объясняет это тем, что тоталитарное от авторитарного отличает не только масштаб репрессий (в чем Беларусь, конечно, пошла дальше, чем Россия), и не только консолидированность властной вертикали (где Беларусь также пошла дальше, чем Россия, хотя Россия догоняет).

– Еще, – говорит Шрайбман, – нужно наличие мобилизующей, общеобязательной идеологии. Мне кажется, что с началом войны этой «z-идеологии» стало чуть больше, чем пролукашенковской, советской идеологии в Беларуси.

Потому что Лукашенко все еще не знает, как ему работать с активистскими структурами.

Да, они появляются, как-то стимулируются людьми во власти, приходят к посольствам буллить дипломатов, устраивают доносы, заходят с инспекциями на неправильные выставки и так далее.

Но это десятки человек, и представить себе какие-то фотосессии в форме буквы z или какого-то белорусского аналога в детских садиках или школах очень сложно. В Беларуси пока этого нет.

В этом смысле Россия ближе к тоталитарному состоянию, т.к. там есть идеологическая мобилизация вокруг понятной имперской идеи.