Украинцы, Зеленский и коррупция. В чем парадокс и как его объяснить

– Бурный резонанс вызвали данные недавнего опроса Фонда «Демократические инициативы» и КМИС о том, что 78% украинцев считают президента Зеленского ответственным за коррупцию в Кабмине и в военных администрациях, – пишет Фесенко. – Вот прочитает такую информацию какой-то западный журналист или политик и быстро придет к выводу, что Украина на пороге политического кризиса, что в Украине надо немедленно менять власть.

Какая там война, немедленно надо избирать нового президента, если украинцы так к нему относятся. Но потом тот же западный журналист или политик увидит другую информацию от тех же социологических структур, что президенту Зеленскому доверяют около 80% украинцев (по данным того же КМИС и опроса Центра Разумкова в начале июля 2023 г.).

И возникнут вопросы: Каким данным больше доверять? Как объяснить этот парадокс? На самом деле объяснение есть, и даже не одно.

Во-первых, проявляется традиционная амбивалентность (неоднозначность, противоречивость) мнений многих наших сограждан (справедливости ради отмечу, что подобная ситуация проявляется и во многих других странах). Это давно известный феномен. Украинцы, например, традиционно не доверяют политическим партиям. Абстрактно не доверяют, партиям вообще. Но когда проходят выборы, то те же люди голосуют за конкретные политические партии.

В случае с опросом Фонда «Демократические инициативы» и КМИС проявляется похожая ситуация. Когда спросили об абстрактной ответственности президента за коррупцию в органах государственной власти, то получили ожидаемый ответ.

Почему ожидаемый ответ? Потому что большинство украинцев считают, что президент Украины является главным начальником в стране и он отвечает за все — от внешней политики и безопасности до коррупции и социальных проблем. Спросили об ответственности за коррупцию, конечно, он и за это отвечает.

Но когда речь идет об отношении (доверии) украинцев к президенту Зеленскому в целом, то на первый план выходит его деятельность как Верховного Главнокомандующего, его внешнеполитическая активность и деятельность по организации сопротивления российскому нашествию. И именно это обусловливает такой высокий уровень доверия к нему, беспрецедентный за все время независимой Украины.

Во-вторых, к сожалению, есть проблема и с формой вопроса, ответ на который вызвал такой большой резонанс…

И если социологи спрашивают об ответственности президента, то стоило бы и самим думать о своей ответственности. Хотели привлечь внимание к проблеме коррупции, а по факту спровоцировали внутренний раздрай и откровенный срач (простите за этот неполиткорректный термин).

А еще и дали псевдофактологические аргументы для зарубежных политиков, выступающих против предоставления Украине военной и макроэкономической помощи со стороны стран Запада.

Это я о вопросе, что «военная помощь Украине должна предоставляться зарубежными партнерами при условии эффективной борьбы с коррупцией». Якобы правильная постановка вопроса. Это же будет стимулировать украинскую власть к борьбе с коррупцией.

Но понятие «эффективной борьбы с коррупцией» можно также толковать очень субъективно. К сожалению, одномоментной и быстрой победы над коррупцией не будет. Это просто не возможно, кто бы ни был президентом Украины. Слишком масштабная и сложная проблема.

А поскольку быстрого и однозначного результата в борьбе с коррупцией не будет, то противники военной и макроэкономической помощи Украине, могут ссылаться и на результаты этого опроса как на аргумент по прекращению помощи нашей стране. А прекращение такой поддержки — это прямой путь к нашему поражению в войне против России. Вот так благие намерения могут создать нам большие проблемы.

Вопрос не в том — можно или нельзя критиковать власть во время войны. Критиковать можно и нужно, но не вообще, а конкретные государственные институты и должностные лица за конкретные нарушения и злоупотребления.

Что касается понятия «ответственности за коррупцией», то оно в контексте указанного исследования является некорректным и в методическом (научно-исследовательском), и в политическом и в правовом смысле. Если хотели запросы о президенте, то надо было спрашивать об эффективности конкретных антикоррупционных действий президента, а еще лучше — разных ветвей власти, и разных правоохранительных органов, в том числе и антикоррупционных институций.

Говорить, что во всех проблемах борьбы с коррупцией виноват только президент было бы огромным и некорректным упрощением. Кстати, это было бы повторением ошибок и самого Зеленского. Он также думал, что для успешной борьбы с коррупцией достаточно поменять руководителя государства, а старых политиков и чиновников заменить новыми. Но очень быстро оказалось, что этого недостаточно.

Когда говорят об отсутствии борьбы с коррупцией, то часто густо имеют в виду отсутствие судебных приговоров по громким антикоррупционным делам. Первые резонансные дела НАБУ до сих пор в суде, сейчас уже в Антикоррупционном суде, и продолжаются они уже лет пять.

Началась эта эпопея еще при Порошенко. Продолжается и при Зеленском. Именно затягивание этих дел свидетельствует о том, что одна из главных проблем сейчас в недостатках нашей судебной и процессуальной системы, а не в отсутствии политической воли у президента для борьбы с коррупцией.

Напомню, что когда Зеленский вступал в противостояние с Конституционным судом, именно защищая основные принципы антикоррупционной политики, то его обвиняли во вмешательстве в деятельность независимой судебной системы.

Также напоминаю, что именно при президентстве Зеленского восстановили и уголовную статью за незаконное обогащение, которую отменил Конституционный суд с подачи народных депутатов (из разных фракций) предыдущего созыва парламента.

Очевидно, что и сейчас президент Зеленский искренне стремится активизировать борьбу с коррупцией (о чем свидетельствует целый ряд его кадровых и политических решений), хотя сам он по объективным причинам сосредоточен на вопросах оборонной и внешней политики.

Но, к сожалению, упрощенное отношение к борьбе с коррупцией характерно не только для некоторых экспертов, но и для власти. Масштабную коррупцию не преодолеешь точечными резонансными действиями громкими обысками и задержаниями, и даже усилением ответственности за коррупцию.

Без качественных изменений в судебной системе и процессуальном законодательстве мы еще не быстро дождемся судебных приговоров по громким антикоррупционным делам.

Ставка на внешние и медийные эффекты в борьбе с коррупцией — это тоже популизм, которым страдают и власть и даже антикоррупционные институты. Дело Коломойского безусловно важно, но расследовать надо не только коррупционные кейсы из прошлого, а прежде всего типичные и системные коррупционные злоупотребления в процессе государственных закупок, в работе таможни и фискального ведомства (особенно с налоговыми накладными), которые происходят сейчас во время войны.

Нужна системная антикоррупционная политика, обязательными элементами которой являются декларирование доходов и расходов политиков и чиновников, содействие работе антикоррупционных институтов (без искусственных соревнований со стороны СБУ), кадровое обновление судебной системы, ее очищение от носителей коррупционных практик и круговой поруки.

Определенные шаги в этом направлении уже сделаны. И они приветствуются нашими международными партнерами. Однако сделать надо намного больше.

В президентской команде должны понять, что в нынешней ситуации надо максимально усилить борьбу с коррупцией и постоянно информировать об этом общество.

А то, например, об арестованном руководителе департамента государственных закупок в Минобороны, который занимался сделками и с «яйцами по 17» и с летне-зимними куртками, в обществе почти не знают.

Кстати, не знаем мы и то, как продвигается расследование этого дела. Общество постоянно надо информировать о состоянии борьбы с коррупцией. Если антикоррупционная политика не станет одним из главных приоритетов государственной политики, то у нас неизбежно возникнут проблемы и во внутренней политике, и в европейской интеграции.

И что не менее важно, надо найти оптимальный баланс между усилением борьбы с коррупцией и сохранением нашей внутренней национальной консолидации в условиях нынешней большой войны. Главный приоритет — сопротивление российскому нашествию и освобождение оккупированных территорий. Все остальное должно быть подчинено этой цели, в том числе и борьба с коррупцией.