Татьяна Ошуркевич: «Самое страшное для режима Лукашенко — то, что люди стали задавать вопросы: а жив ли он в принципе?»

— Белорусская верхушка решила никак не комментировать слухи о болезни Лукашенко, когда они стали появляться, и это то, что привело к массовому обсуждению: а что, собственно, с ним происходит?

Лукашенко показали спустя пять дней в состоянии, далеком от идеала. Это, скорее всего, говорит о том, что дальше тянуть было некуда. Замалчивая и не давая никаких комментариев, приближенные к нему люди сами создавали почву для домыслов, которые с каждым днем обрастали новыми гипотезами.

Конечно, самое страшное для режима Лукашенко — то, что люди стали задавать вопросы: а жив ли он в принципе? Стоит отметить, что в таких персоналистских режимах, как белорусский, подобные вопросы небезопасны для самого авторитария.

Политика Лукашенко держится на слогане «если не я, то все исчезнет, разрушится, будет полный хаос», и он будто бы бессмертный, и задаваться вопросами, что будет после него, это уже преступление.

Эти вопросы были бы нормальными и адекватными в любом демократическом обществе, но не в авторитарном, когда все держится, как считает сам Лукашенко, на одном человеке — на нем самом. Мы не знаем, какое конкретно состояние здоровья у Лукашенко, но сложилось впечатление, что он не полностью здоров. И тот факт, что его наконец показали, говорит о том, что до верхушки дошли обсуждения в соцсетях и в медиа.

Нужно было ответить поскорее, чтобы не допускать развития цепочки каких-то догадок. Это нужно было именно для этого — чтобы его заживо не похоронили. Поскольку, если допускать развитие таких мыслей, то окажется, что и страна как-то продолжает без него жить, есть и чиновники, которые могли бы подойти на роль правителя.

Окажется, что эта святая догма «без меня все рухнет» на самом деле не имеет под собой никакой почвы. Поэтому, чтобы не давать возможности этим рассуждениям идти дальше, Лукашенко и показался на публике — не совсем здоровым, но хотя бы живой.

Если рассматривать с этой точки зрения его имиджа, нужно было показать, что он есть, и давайте дальше эту цепочку не разгонять: «Я держусь за власть, нахожусь у власти, и все ваши тайные желания и опасения не исполнятся».

Не думаю, что этот случай с его здоровьем как-то серьезно повлияет на политическую ситуацию, но обсуждения, конечно, будут — и внутри общества, и среди чиновников. Думаю, последнее позволит чаще задаваться вопросом: а как будет жить страна после Лукашенко?

Потому что вот так, иногда такие вещи случаются. Здоровье немолодого политика тоже может подвести, даже несмотря на его любовь к спорту. Он не бессмертен, как бы он сам ни хотел переубедить в этом белорусов.

При этом я думаю, что те люди, которые находятся ближе к Лукашенко, знают подробности о его здоровье и могут взять ответственность на себя в будущем в случае внезапного ухода, задумаются о том, на какой позиции окажутся они. Где они окажутся в итоге, если внезапно сменится власть?

Здоровье человека может подвести. Случиться может что угодно. Для них это вызов, во время которого они приступают к размышлениям, которые ведутся не в парадигме, что Лукашенко сейчас не тянет, а может, его поменять. Скорее они думают о том, как сложится их жизнь позже, и о другом начальнике. Ну и, конечно, это заставляет их гораздо чаще задавать себе этот вопрос, даже если до этого этих вопросов не было.

— Как вы считаете, что мешает Лукашенко откровенно рассказать о своем здоровье?

— Думаю, здесь играет роль то, что оппоненты Лукашенко создают в соцсетях мемы о его здоровье, присматриваются к перебинтованным рукам, цвету лица. Это было всегда.

Мне кажется, в его окружении надеялись, что это пройдет незамеченным либо он быстрее станет на ноги. Поэтому решили это замять, поскольку любой комментарий вызывает публикации в медиа, разговоры. Здесь была надежда, что не заметят либо удастся замолчать.

Если мы говорим о демократическом обществе, это абсолютно нормально комментировать такие вещи, потому что общество и чиновники понимают, что у них есть стабильные институты, которые даже в случае нездоровья главного лица государства все равно продолжат функционировать, ничего не изменится, поскольку много компетентных людей, которые принимают решения.

В случае белорусского режима, когда один человек за все ответственен, это вызывает много вопросов, что будет дальше. Это вызывает опасения о хаосе, поэтому таких размышлений лучше не допускать. В связи с этим, на мой взгляд, приближенные к Лукашенко люди и выбрали такую тактику для того, чтобы не вызывать опасения и размышления у самих чиновников: а что если?

— Может ли состояние здоровья Лукашенко как-то повлиять на репрессии и атмосферу в стране?

— Не думаю, что это как-то повлияет на ход репрессий. Лукашенко появился на публике не в самом здоровом состоянии, но он может говорить. Продемонстрированная картинка свидетельствует о том, что он продолжает быть в строю, готов дальше сидеть на своем месте, и у чиновников и силовиков не должно появиться сомнения в том, что Лукашенко может сейчас уйти или умереть.

Не думаю, что эта ситуация глобально повлияет на белорусскую политику. Мы можем говорить об этом в случае, если он ушел.