Шрайбман: «Лукашенко находится в союзе с Москвой не потому, что восхищен силой Кремля, — это союз поневоле»

«Для Лукашенко Сирия — это история в первую очередь внешней интервенции»

— В очередной раз мы увидели, что российские ресурсы растянуты, и эта неспособность одновременно затыкать все дыры, безусловно, напрягает других союзников Кремля, — анализирует Артем Шрайбман события в Сирии на Carnegie Politika. — В этом смысле главный вывод, который, думаю, делают в Минске — на друга надейся, но сам не плошай, не расслабляйся.

Беларуская пропаганда именно так подает эти события, мол, Россия тут не виновата, но мы должны быть сильны внутри, иметь свой силовой аппарат и т.д.

Очевидно, что отсутствие картинок сирийской армии очень показательное и неожиданное в этом быстром падении Асада.

А вот в остальном, с точки зрения преемственности режима, как раз Сирия и другие подобные ей династические режимы — Азербайджан, Чечня, Северная Корея — в целом хорошие примеры для Лукашенко.

Они показывают, что эти режимы способны переживать наследование от отца к сыну.

Для Лукашенко история Сирии — это история в первую очередь внешней интервенции, история разрыва страны геополитическими игроками. Думаю, что он это видит так.

В плане внутренней стабильности скорее наоборот: пока Асад был жесток и силен, режим держался. Полагаю, что в автократиях постсоветского пространства делают именно такие выводы.

Аналитик приводит и другие аргументы, позволяющие делать выводы о том, что прямые параллели между событиями в Сирии и Беларуси невозможны.

— Здесь очевидна и разная приоритетность. Приоритетность региона Восточной Европы для России сейчас неоспорима по сравнению с Сирией, странами Африки и другими заморскими территориями.

То, что Путин оказался неспособен или не заинтересован, или вовремя не мобилизовался для того, чтобы помочь Асаду, не означает, что то же самое будет в отношениях с Минском.

При этом нужно еще понимать, что Лукашенко находится в союзе с Москвой не потому, что восхищен силой Кремля. Это союз поневоле, союз из-за отсутствия альтернатив, отсутствия выбора.

И в момент падения Асада для Беларуси альтернатив больше не стало, зависимость никуда не делась. Поэтому для Лукашенко мало что изменилось в отношениях с Россией.

Его заигрывания с Западом начинаются тогда и только тогда, когда в отношениях с Россией появляются какие-то признаки непредсказуемости, ненадежности России как донора, опасности для беларуского режима.

Тогда беларуский правитель начинает маневрировать или пытаться маневрировать. Но пока этого нет.

В то же время если с событий в Сирии начнется какой-то каскад проблем для России, ее ослабление, отступления в разных регионах, это, конечно, уже будет выглядеть как тренд, как то, что может привести и к недостижению своих амбициозных задач в Украине.

В таком случае Лукашенко будет делать выводы на опережение. Но пока мы еще не в той точке, — подчеркнул Шрайбман.

«Территория Беларуси используется для ядерного шантажа или обмена сигналами»

Аналитик объясняет и на конкретных примерах показывает, что, несмотря на все громкие бравурные заявления, уже продолжительное время беларуский правитель находится в полной зависимости от Путина. И в настоящее время его положение никак не изменилось.

— Понятное дело, что инициатива в вопросе с размещением «Орешника», как и до этого с размещением ядерного оружия в Беларуси не могла исходить от Лукашенко.

Так же и со многими другими вопросами. С размещением в нашей стране группировки российских войск осенью 2022 года, когда уже началась полномасштабная война и региональную группировку войск якобы развернули по просьбе Лукашенко.

И с приглашением российских военных перед началом войны, когда они обратно направились не в Россию, а в Украину. Это тоже было сделано формально по приглашению Лукашенко.

Причина этого, видимо, еще со времен советских вождей, которые и на Кубу приезжали якобы по приглашению Кастро и привозили свое оружие.

Путину важно демонстрировать ненавязчивый характер отношений с союзниками, характер добровольности, учета интересов партнеров.

Важно, чтобы это не принимали за какой-то имперский шаг и навязывание своих интересов.

Но я не понимаю, кого этим можно обмануть в сегодняшней ситуации.

Наверное, единственный, кто верит в субъектность Лукашенко, —это его какой-то преданный электорат.

На самом деле территория Беларуси используется для ядерного шантажа или обмена сигналами. Путин показывает, что готов географически расширять присутствие своих ядерных систем и другого вооружения, которое раньше не размещалось за пределами РФ.  

Новой администрации США и европейским элитам он пытается показать, что готов подниматься по этой лестнице эскалации дальше.

Лукашенко же здесь находится в ситуации отсутствия выбора и просто пытается выжимать из этого максимум с точки зрения пиара, говоря о том, что это мы хотим ядерное оружие, и с точки зрения наверняка последующих экономических субсидий, если это произойдет, — говорит Шрайбман.

«Проект «Союзное государство» носит только декларативный характер»

Разъясняя истинную суть беларуско-российских отношений, он развенчивает и еще один из пропагандистских мифов — о Союзном государстве (СГ).

— Как некий интеграционный конструкт СГ не функционирует. Создание надгосударственных органов так и осталось просто записанным в договоре. В реальности никто их не создал. Все органы СГ функционируют просто в формате встреч высших чиновников.

Например, последняя встреча Путина и Лукшенко в Минске называлась «заседанием высшего госсовета СГ», по факту, это просто синоним для встречи правителей.

Органов по типу ЕС не возникло, единой валюты не появилось и многих других институтов, которые намечались, нет.

СГ стало просто названием для всего пласта двусторонних отношений. Оно не стало ни геополитической, ни даже правовой реальностью.

Странно было бы ожидать, чтобы оно ею стало, потому что система, которая заложена в союзный договор, несовместима с сохранением беларуского суверенитета, с одной стороны, и с амбициями России в том числе, потому что документы предусматривают паритет в принятии институциональных решений, таких, как, например, по единой валюте и т.д.

Но я не представляю себе российское руководство, которое отдало бы право вето по отношению к таким решениям Минску!

Система такой организации интеграции на две такие разные страны нежизнеспособна. Интеграция этих стран возможна лишь по модели инкорпорации.

Понимая это, Лукашенко довольно успешно саботировал данный процесс. И все понимают, что проект СГ носит только декларативный характер, — заключил аналитик.