«Происходит регулярный «откат», и публичная волна заботы о народе через месяц-другой заканчивается»

Выступая на семинаре-совещании «Актуализация методов и форм работы с населением на местном уровне», Александр Лукашенко в очередной раз назвал Беларусь социально ориентированным «государством для народа», и призвал чиновников активно налаживать обратную связь с гражданами.

Как это происходит в действии — всем прекрасно известно. Для чего, а главное, для кого в 2022-м звучат все те же мантры про «быть ближе к народу», Филин поинтересовался у политолога и бывшего сотрудника Администрации президента.

Казакевич: «Обычный популизм»

— Это нормальный, обычный популизм, не может же власть прийти и сказать что-то другое, — поясняет политолог, директор института «Палітычная сфера» Андрей Казакевич. — Всегда формально будет утверждаться, что дистанции нет, что вертикаль и народ едины, и так далее.

Хотя я согласен с тем тезисом, что как раз сейчас вертикаль наиболее отдалена от мнения людей, потому что она получила специальные гарантии безопасности и возможность не реагировать на обращения тех граждан, кто считается нелояльными.

Мы видим, что все меньше возможностей сейчас коммуницировать напрямую с чиновниками. Также государственная система стала менее прозрачной, а это значит, есть много возможностей «замять» все моменты, связанные с ее неэффективной работой.

Кроме того, говорит политолог, часть белорусов в принципе воспринимает госаппарат как достаточно враждебную силу, и старается не сотрудничать с госорганами без крайней необходимости. Но признать это, тем более публично, власть не может.

В выступлении Лукашенко прозвучала любопытная фраза: нужно улучшать обратную связь, ведь Беларусь — социально ориентированное государство. Обычно «социальную ориентированность» чиновники упоминают в связке с якобы бесплатной медициной и образованием, выплатами из ФСЗН.

Насколько к этой же формулировке может относиться дебюрократизиация?

— Если говорить в узком смысле слова, то социально ориентированное государство — это означает, что при перераспределении государственных доходов наибольшее внимание уделяется социальной сфере, то есть как раз образованию, системе здравоохранения и так далее, — отмечает Андрей Казакевич. — Хотя кроме прочего, эффективное социальное государство должно иметь и четкую обратную связь с людьми.

Но международный опыт показывает, что качественно это связь может осуществляться, если, во-первых, процесс достаточно прозрачен и за ним может быть какой-то общественный контроль, а не только отчеты чиновников, что все хорошо. И во-вторых, должны быть общественные организации, которые могут контролировать власть и бюрократию.

Но очевидно, что и с первым, и со вторым элементом сейчас большие проблемы. За последние два года произошел значительный регресс — и прозрачность, и деятельность медиа, а также общественных структур стали восприниматься как угроза государству. Что, конечно, нравится бюрократам, потому что делает их менее подконтрольными гражданам.

На этом фоне вряд ли можно говорить о том, что в ближайшее время качество работы госорганов улучшится — скорее, наоборот, мы будем наблюдать стагнацию системы.

Первостепенной задачей госведомств разных уровней, констатирует политолог, становится обеспечение политической лояльности, а не учет мнения людей, поэтому обратная связь на шкале приоритетов где-то среди последних мест.

Котов: «Система себя менять не хочет»

— Обращения к чиновникам, мол, нужно повернуться лицом к народу и активнее работать с обращениями граждан, происходят волнами, достаточно регулярно, — говорит экс-сотрудник Администрации президента Анатолий Котов.

— Если посмотреть публичные высказывание Лукашенко за последние лет 12, то с периодичностью раз в несколько лет эта тема становится популярной, особенно на фоне избирательных кампаний. После этих заявлений на месяц-другой идет волна приемов граждан, попытка оптимизировать ответы на их обращения, демонстрация в госСМИ этой самой работы, особенно на уровне чиновничества от среднего и выше. Но потом все регулярно сходит на нет.

Причина этому, добавляет собеседник Филина, простая и прозаичная: чиновники высшего звена часто вынуждены решать вопросы бытового характера — например, отремонтировать кусочек деревенской дороги, починить колодец или часть водопровода.

— Это не уровень администрации президента и даже руководства облисполкома — проблемы слишком мелкие, и столь высоко поднимаются лишь потому, что местные власти их не решают, либо от безденежья, либо от нежелания заниматься вопросом.

А выходит, вместо того чтобы заниматься стратегическими вопросами развития государства, как бы смешно это теперь ни звучало, высокое начальство должно заниматься поваленными заборами и разваленными коровниками.

Они сами устают от того, что приходится в этом всем копаться, и потому происходит регулярный «откат», когда публичная волна заботы о народе через месяц-другой заканчивается. Все это начинает работать в привычном режиме, а когда мелкие проблемы доходят до самого верха, они спускаются обратно, и так и ходят по кругу.

Ни одна попытка запустить долгосрочный механизм решения вопросов граждан в итоге не сработала.

На самом деле, объясняет эксперт, для чиновника в Беларуси нет ничего хуже, чем получить обращение гражданина. Ведь на него в установленные сроки обязательно нужно ответить, и даже решая пустяковый вопрос, предоставить полтора десятка отчетов, как и почему ты помог или не помог:

— Контроль — единственное, что в этой системе действует эффективно, но превращает работу с обращениями в каторгу. А на выходе, как защитную реакцию, это провоцирует «футбол», в который госорганы любят поиграть с обращениями. Ведь самое главное, задачу не решить, а начать решать, и процесс подменяет собой результат.

Самый продолжительный период, когда белорусские власти попытались внедрить прорыв в работе с населением, напоминает Анатолий Котов, был связан с принятием директивы о дебюрократизации (в декабре 2006-го — Ф.).

— Звучало много красивых слов о том, чтобы не допускать чванства, хамства и прочих проявлений низкой культуры в работе с гражданами, внедрить принцип «одного окна» и тому подобное. Эта инициатива продержалась дольше всего, но в конце концов, и она свернулась в бумажную писанину, отчетность, сколько обращений получено, сколько просмотрено…

Если бы директива, уже покрывшаяся пылью, в свое время была выполнена, то какая-то связь с обществом могла быть налажена.

У общества один и самый важный запрос — смена самой системы. Но эту потребность система удовлетворять не хочет, а поэтому отвечает, как может — насилием, раздачей оружия МЧС или попытками создания «ополчения» в каждом сельсовете.