«Бывают такие секреты, которыми не надо делиться даже с сенаторами»

— Случилось это после того, как в Риме раскрыли заговор Луция Сергия Катилины. Говорят, заговорщики собирались убить консулов, казнить сенаторов и захватить власть в государстве. Шокированные сенаторы требовали для заговорщиков самого сурового наказания, причем без соблюдения судебных формальностей. Ну, потому что время было такое, когда не до законов.

И только молодой сенатор Гай Юлий Цезарь выступил против. Он сказал, что законы надо соблюдать при любых обстоятельствах. Что если сегодня мы нарушим закон, то завтра закон могут нарушить против нас. И что надо не казнить заговорщиков, а наоборот, провести с ними следственные действия, чтобы установить всех причастных.

Многим сенаторам эти слова показались разумными, но тут выступил Марк Порций Катон, который тогда был еще молодой, но уже очень принципиальный. И для этой принципиальности у Катона были веские причины. Потому что Катон имел к Цезарю большую личную неприязнь. Сестра Катона была любовницей Цезаря, и Катону это не нравилось.

Катон объяснил, что некогда соблюдать законы, когда на кону стоит безопасность всей Республики. Что чрезвычайные обстоятельства требуют чрезвычайных мер. И что Цезарь занимается гуманизмом исключительно из корыстных соображений. Потому что он сам участвовал в заговоре и теперь хочет спасти своих друзей.

Для Катона эта речь стала большим политическим успехом. Сенат признал его аргументы убедительными и решил казнить заговорщиков. А Катон решил, что у него, наконец, появился шанс отстоять честь семьи и разобраться с любовником своей сестры. Так что он стал регулярно обвинять Цезаря в том, что тот был соучастником заговора.

И вот как раз в разгар одной из дискуссий, когда Катон обвинял, а Цезарь защищался, Цезарю принесли письмо. Он быстренько пробежал это письмо глазами, очень смутился и тут же его спрятал. Ну и Катон решил, что вот он, тот самый шанс. Что Цезарь получил послание от кого-то из тайных заговорщиков.

Поэтому Катон потребовал, чтобы Цезарь немедленно зачитал это послание в присутствии сенаторов. Цезарь сказал, что лучше бы ему этого не делать. Катон ответил, что он сам знает, что лучше. Цезарь сослался на тайну личной переписки. Катон сказал, что у честного человека не может быть тайн от сената.

Цезарь ответил, что эта тайна слишком деликатного свойства и затрагивает не только его личные интересы. Катон сказал, что интересы государства важнее. Цезарь сказал, что он, конечно, может зачитать письмо, на Катону это не понравится. Катон ответил, что он как-нибудь переживет.

Тогда Цезарь передал письмо Катону и сказал, что если ты так настаиваешь, то читай его сам, потому что мне читать такое перед отцами сенаторами не позволяет личная скромность. И когда Катон увидел письмо он, конечно, понял, что бывают такие секреты, которыми не надо делиться даже с сенаторами. Особенно с сенаторами ими не надо делить. Потому что это было любовное письмо от его сестры к Цезарю.

Причем, содержавшее такие подробности и в таких изысканных выражениях, что приличные историки не решились его повторить.

Ну и, конечно, после этого об обвинениях против Цезаря никто уже не вспоминал. Потому что, когда Катон пытался вспоминать, отцы-сенаторы вспоминали письмо его сестры, и атмосфера сразу делалась непарламентской.