«Когда он выходил из промзоны, начинала реветь сирена». Бывший политзаключенный — о Викторе Бабарико

«Боялись, что он что-то организует и зеки за ним пойдут»

«Когда в колонию везут политического, об этом заранее знают даже зеки. Информация в колонии разлетается очень быстро, свои глаза и языки есть везде, — рассказывает Анатолий (имя собеседника изменено из соображений безопасности. — Прим. ред.). — С Виктором Бабарико была такая же история. Перед его приездом была дикая беготня — не знали, в какой отряд его засунуть и на какую работу поставить. Хотели, чтобы он минимально общался с другими заключенными. Боялись, наверное, что он что-то организует и зеки за ним пойдут».

По словам Анатолия, вся территория колонии разделена на «локалки» (локальные зоны. — Прим. ред.). В каждой, как правило, по несколько отрядов. К примеру, первая локальная зона называется «козлятником». В ней три отряда. Заключенные там работают в штабе, в прачечных, на стройке, электриками, в столовой, в режимной бригаде. Самая маленькая — «локалка» шестого отряда.

«Как мне рассказали старожилы, специально к приезду Виктора Бабарико пекарню из второго отряда перебросили в шестой — сделали все, чтобы он был максимально скрыт от глаз. Сетчатый забор для этого заменили сплошными воротами, чтобы никто ничего не видел», — говорит Анатолий.

Он рассказывает, что эти ворота закрывают небольшой проход. С одной стороны — пекарня, с другой — бытовка уборщиков. Поэтому даже при такой изоляции уборщики промзоны все равно могли наблюдать Виктора Бабарико. Например, было видно, как иногда он выходит отдохнуть.

«Работать там было непросто. Летом и так очень жарко, а в пекарке еще и одновременно две печи работают. В бригаде вместе с Виктором Бабарико трудились несколько человек — пекли хлеб для зоны, делали макароны и булочки», — рассказывает Анатолий.

Сначала Бабарико работал истопником в пекарне. Затем его поставили укладчиком хлебобулочных изделий. Все рабочее время политзаключенный находился в помещении без вентиляции, температура в котором превышала 30 градусов.

«Еще один момент: раньше на всю пекарню было пять камер. Но к приезду Бабарико туда их понатыкали аж 12! Чтобы не было ни одной слепой зоны. Чтобы знать о каждом его шаге.

Вы даже не представляете, какие дела у них там есть на каждого политзаключенного, а уж тем более на Виктора Бабарико. В них чуть ли не по минутам расписано буквально все, что человек делал. Вплоть до того, когда и во сколько он ходил в туалет. Людей, которые сотрудничают с администрацией, следят за политическими и сдают их, на зоне полно — «стукачи», «сучье», «утята», «губопики»… Это все они», — говорит Анатолий.

«Виктор Бабарико чувствовал, что он им нужен»

Как рассказал собеседник, разговаривать с Виктором Бабарико после его поступления в колонию нельзя было никому.

«Даже зекам из его отряда, даже рабочим из его бригады. Дошло до того, что в ШИЗО за разговор с Бабарико «закатали» (посадили. — Прим. ред.) даже его бригадира, который, по сути, был обязан общаться с ним по работе. Но некоторые принципиально вступали с Бабарико в разговор. Знали, что вокруг камеры, что везде ходят «шестерки», но все равно общались. Хоть потом и оказывались в ШИЗО».

Было видно, что оперативники и другие силовики не могли влиять на его жизнь. Все распоряжения явно шли не по линии начальника колонии, а поступали сверху. Виктор Бабарико также чувствовал, что он им нужен, и мог позволить вести себя соответствующе — не прогибался.

«Когда шел Пальчик (Андрей Пальчик — начальник ИК-1 с 2017 по 2023 годы), все хором кричали: «Здрааасьте!» Дмитрич при этом даже не шевелился. Он знал себе цену. Никаких почестей ему не отдавал. При этом с остальными зеками он был крайне вежлив и учтив. Со всеми на вы, старался всегда улыбаться, здоровался за руку. Это очень умный и достойный человек. Был период, когда запрет на разговор с ним немного ослаб, и зеки могли с ним разговаривать. Его тут же местным гуглом прозвали. Есть команда «Ок, Гугл», а в колонии была «Ок, Дмитрич». У него в голове — банк знаний», — вспоминает Анатолий.

По словам собеседника, когда в пекарне сменился бригадир, у Виктора Бабарико с ним не сложились отношения:

«Не хотел беспрекословно исполнять все, что ему говорили. Виктор Дмитриевич прямым текстом мог сказать: «Не буду это делать». Повторюсь, в тот период он прекрасно понимал, что это не его место, что его забросили туда как раба и что сами сотрудники не совсем понимают, как с ним обращаться».

«Когда Бабарико выходил из промзоны, начинала реветь сирена»

В ноябре 2022 года Виктора Бабарико перевели на другое место работы. Всего в ИК-1 их семь: деревообработка, металлообработка по очищению проводов и гвоздей, изготовление пленки, переборка гранул полиэтилентерефталата (ПЭТ), мыловарение, производство хлеба, производство угля.

«Виктора Бабарико отправили на угли, — рассказывает собеседник. — Это одна из самых плохих и грязных работ на зоне. По 8 часов ежедневно 6 дней в неделю политик находится на улице без доступа к бытовке, где можно было бы согреться. Весь в гари, сажа въедается даже в кожу. Там Виктору Бабарико пришлось таскать тяжести, хоть это и противопоказано ему по состоянию здоровья».

Нам удалось выяснить, как выглядело рабочее место заключенного политика в то время:

«Стоит несколько больших бочек. Кто-то колет дрова, кто-то забрасывает их в эту бочку. Под бочкой — топка. Бочка герметично закрывается, чтобы в нее не попадал кислород, и так несколько дней без перерыва. За это время дрова в бочке не сгорают, а тлеют. Так по технологии получают угли, которые люди в магазинах покупают в бумажных мешках, когда на шашлыки идут.

Зимой, к слову, угли никто раньше не делал — они никому не нужны. На зиму «угли» закрывали, а бригаду разбрасывали. Но ради Виктора Бабарико оставили! Сетчатый забор на «углях», кстати, тоже из-за него заменили на металлический без просветов».

Было еще одно новшество специально под заключенного политика, рассказывает Анатолий: «Чтобы контролеры и надзиратели на вышке были всегда начеку, когда он заходит и выходит куда-то, на ворота установили сирену. И как только они открывались, она начинала выть на всю колонию. Люди в бараках просыпались и вскакивали среди ночи.

Это все — дело рук Пальчика. Редкий садист, который получает удовольствие от того, что люди страдают. Пальчик на глазах подчиненных мог избивать людей. Я также прошел через избиения и издевательства в ИК-1, в том числе знаю заключенного, которого настолько сильно избили в душе, что отбили почки, и потом человек в буквальном смысле мочился кровью.

Он же — Пальчик — лично «крестил» Виктора Бабарико. «Крещение» в колонии — это когда заключенному дают «наруху» (нарушение. — Прим. ред.). Как это будет происходить, администрация колонии продумывает заранее. У них по утрам совещания проходят. Там они решают, как и у кого пройдет «крещение».

Заранее решают и то, какое человек якобы совершил нарушение (хоть он его и не совершил, и даже еще не подозревает, что сегодня или в указанную дату его бросят в ШИЗО). К моменту, когда человеку объявят, что на него составлен рапорт о нарушении, на самом деле все документы по его наказанию уже готовы и напечатаны. Человека просто вызовут и скажут: «Ты не застегнул пуговицу», «Ты не поздоровался», «Мусор за тумбочкой»… И заставят писать объяснительную, после которой последует наказание.

Если заключенный не признает вину и нарушение, для администрации это повод для беспокойства, ведь заключенный в теории может вызвать адвоката, подать жалобу. Собственно, Виктор Бабарико так и делал в ответ на произвол со стороны администрации».

К «крещению» Виктора Бабарико Пальчик подошел изощренно. Он знал, что к заключенному должна приехать дочь с передачей. Свидание было назначено на субботу. «Пальчик не поленился, явился в свой выходной в колонию, как раз незадолго до того, как приехала дочь Виктора Дмитриевича. И по-быстренькому его «крестил». Приезжает дочь, а Бабарико уже в ШИЗО. И это значит, что не будет ни свидания, ни передачи», — вспоминает Анатолий.

«Как будто кто-то приказал сделать его жизнь невыносимой»

Спустя какое-то время, по рассказам собеседника, по непонятным причинам отношение к Виктору Бабарико со стороны администрации колонии резко изменилось. Как будто была дана команда сверху «по максимуму ужесточить режим содержания». Это произошло в феврале 2023 года.

К Виктору Бабарико перестали пускать адвоката. Также известно, что политика поставили на профучет как «склонного к нападению на администрацию и захвату заложников». Причина — резал сало и случайно оставил царапины ножом на подоконнике. Не проходило и месяца, чтобы на заключенного политика не был составлен рапорт за надуманные нарушения. После этого обычно отправляли в ШИЗО.

«Как будто кто-то приказал сделать его жизнь невыносимой или дал этим подонкам карт-бланш, — предполагает Анатолий. — Помимо этого, Пальчик постоянно вызывал Бабарико на беседы, и после них Виктора Дмитриевича снова бросали в штрафной изолятор. Но даже там, в ШИЗО, он чувствовал поддержку других заключенных. Через кого-то умудрялись передать ему привет, подкормить, хоть это и было сложно. И сам он тоже не падал духом.

Его бесконечно катали по ШИЗО. Сделали даже так, чтобы он остался без отоварки в магазине. По правилам у отряда есть три даты, когда можно сходить в магазин. Но промзона ведь постоянно работает. Им и так оставался только один день. Так вот Виктора Бабарико специально бросали в ШИЗО именно тогда, когда у него был шанс сходить в магазин. При этом передач его тоже лишали. Проблемы были и у заключенных, которые пытались общаться с ним. Разговаривать с Бабарико снова запретили.

В какой-то момент его попытались заставить убирать туалеты. Если отказываешься — это жесткое неповиновение режиму. И это основание, чтобы тебя закрыли в ШИЗО или в ПКТ. Если соглашаешься — дают бумагу о переводе тебя в низкий статус. Естественно, мыть туалеты Виктор Бабарико отказался, и его заперли в ПКТ, а потом в ШИЗО. То есть вообще всего лишили. Полгода ПКТ может растянуться таким образом и на год, потому что нахождение в ШИЗО не идет в зачет нахождения в ПКТ».

Притом условия, по словам бывшего политзаключенного, в ИК-1 способны создать действительно нечеловеческие. Окна в штрафном изоляторе не закрывают круглый год, даже если на улице -30°С. Заключенные вынуждены завешивать их полотенцами или тряпками, но за это их тоже могут наказать дополнительным сроком.

По утрам в ШИЗО любят заливать хлорку «для дезинфекции». На самом деле — для издевательства: дышать становится невозможно, глаза режет.

След Виктора Бабарико потерялся в ноябре 2023 года

В начале марта 2023 года начальника колонии Андрея Пальчика сняли с должности и перевели на другое место службы. Одной из причин его увольнения многие называют признания экс-заключенного новополоцкой колонии Александра Кабанова, который в ИК-1 резал себе руки.

Его трижды отправляли в штрафной изолятор. По его словам, в последний раз условия в камере были настолько невыносимыми, что он не выдержал и станком для бритья порезал вены. В больнице пострадавшему наложили 68 швов.

На смену Пальчику пришел Руслан Машадиев. И если Пальчика заключенные характеризуют как «эмоционального садиста», то Машадиева — как «безэмоционального исполнителя».

25 апреля 2023 года сильно избитого Виктора Бабарико из колонии увезли в больницу. По информации, предоставленной журналистам сотрудниками больницы 27 апреля, политик находился в хирургическом отделении в состоянии средней тяжести. Любая транспортировка была жизненно опасна. Позже от правозащитников стало известно, что Бабарико перевели в тюремную больницу при СИЗО-1 в Минске.

Потом Виктора Бабарико вернули в колонию. По данным собеседника, весну и лето 2023 года он провел в колонии в ПКТ, в полной изоляции от других заключенных. След Виктора Бабарико потерялся в ноябре 2023 года, когда его видели в коридоре ПКТ.

«В начале 2024 года до меня дошла не стопроцентная информация, что в колонии Виктора Бабарико нет. Якобы приехали люди в масках, без опознавательных знаков, погрузили его и увезли. Причем когда увозили, я собирался выходить из столовой, но всем запретили. Мы стояли и не понимали, что происходит. В каком направлении его увезли, вернули ли, где он, никто не знает», — рассказывает собеседник.

По его словам, была версия, что Виктора Бабарико вывезли из колонии, чтобы привести в форму. Чтобы он нормально выглядел на процессе у сына Эдуарда. Но этого не случилось, поэтому в суд его не привозили, а якобы отправили обратно в колонию, но там его никто не видел.

Прежде на каждой двери в ШИЗО висела карточка, и на ней была написана фамилия заключенного, который сидит в этой камере. «Раньше, когда тебя ведут, можно было прочитать, кто твой сосед. Но после того, как избили Бабарико, все понимали, что интерес будет повышен, и эти карточки стали переворачивать тыльной стороной. Теперь непонятно, кто сидит в камере», — резюмировал экс-политзаключенный.