В Гомеле задержали гражданина Японии — якобы за шпионаж. Пропагандисты тут же объявили Наканиси Масатоси «сотрудником японских спецслужб» и пообещали подробности в «специальном репортаже».
Утверждается, что иностранец имел «самые обширные интересы» — начиная от сбора информации о социально-политической обстановке в Беларуси, реализации китайской инициативы «Один пояс — один путь» и заканчивая происходящим на белорусско-украинской границе, съемкой военной инфраструктуры. Как выяснили независимые медиа, человек с таким именем и фамилией преподает японский язык на курсах Гомельского госуниверситета имен Франциска Скорины.
В истории с «японским агентом» звучат до боли знакомые нотки, — недавно с таким же апломбом пропагандисты и силовики обвиняли в шпионаже гражданина Германии Рико Кригера (и даже записали интервью с приговоренным к смертной казни иностранцем), а в итоге его обменяли на сотрудника российских спецслужб.
Будет ли здесь использована та же схема, и действует ли беларусский режим самостоятельно, или вновь обслуживает интересы Кремля — а если так, чего последний хочет добиться от Японии? Об этом Филин поговорил с политическим обозревателем, историком Александром Фридманом.
Аналитик обращает внимание, что использованная беларусскими властями механика не нова. Наоборот, ее словно бы достали из нафталина прошлого века, когда в БССР и во всем Союзе пачками арестовывали «шпионов» и «агентов». Правда, что тогдашние чекисты арестовывали советских граждан — так ведь и цели у теперешних спецслужб иные.
— Пока это история с множеством неизвестных, — говорит Александр Фридман, — причем интересно, что анонсировали показ «репортажа» за сутки — не исключено, что специально, чтобы посмотреть на реакцию и, возможно, что-то еще домонтировать.
Понятно, как подают информацию беларусские источники — но любопытно, что пишут японцы? Они подтверждают арест этого человека, судя по всему, это действительно преподаватель ГГУ, а жена у него беларуска — по крайней мере, такие сведения я видел в англоязычных японских газетах.
Но стоит отметить, что они пишут очень сдержанно, не бросаясь эпитетами вроде «диктаторский режим»: сообщается, в чем обвиняют гражданина Японии, что ему оказывается консульская поддержка и что проблем со здоровьем у него нет.
Зачем беларусские власти раскручивают эту историю? Я выделил бы тут несколько моментов. С одной стороны, Комитету госбезопасности нужно показывать, что они недаром едят свой хлеб, находят новых «шпионов» и успешно работают.
Это логика 1937 года, где оценивали по количеству, но и требовали определенного разнообразия. В БССР задерживали в большей степени польских «шпионов», меньше литовских, латвийских и немецких, но и в те времена «лепили» истории с другими странами.
Эти случаи известны и описаны в литературе: человек увлекался итальянским искусством — из него делали итальянского «шпиона», знал немецкий язык, что в советской Белоруссии было еще более распространено, особенно среди евреев — готов немецкий «шпион».
В этом случае пошли в другом направлении. Могу себе представить, если иностранец жил в Гомеле и что-то для себя фотографировал, ту же архитектуру. Но когда говорят, что он выполнял «заказы японских спецслужб» — это издевательство над японскими спецслужбами.
Думаю, мы имеем дело с историей, похожей на историю Рико Кригера. Хотя в последней есть своя особенность: судя по всему, в версии беларусских спецслужб есть реальная основа, его кто-то все же использовал, и в Германии ведется расследование его дела.
Еще одна любопытная деталь: в 2023-м году, «взяв» Кригера, КГБ обращался к немецким властям за помощью, что также подтверждает, что история не совсем уж шита белыми нитками. Но пока там больше вопросов, чем ответов.
В случае с японским гражданином, полагает Александр Фридман, механизм действий властей будет аналогичным: обмен заложника на что-то важное для режима. Но что Япония может дать Беларуси — отменить или ослабить санкции? Или дело вновь в интересах Кремля, и уже Россия попробует что-то получить за выдачу «шпиона»? Этого также нельзя исключать.
— В любом случае, демократическое государство вынуждено будет идти на контакт, — отмечает аналитик. — Может быть, какое-то признание удастся «срубить»: кто-то позвонит Рыженкову, или даже премьер-министр Японии позвонит Лукашенко.
— Не хочется удариться в конспирологию, но возможен ли китайский след? Почему пропагандисты упомянули о якобы интересе японца к инициативе «Один пояс — один путь»?
— Скажем так: Китаю такие истории нравятся, поскольку у него сложные отношения с Японией. Сделать такой реверанс — может быть, но не более того. «Терроризм» японцу пока не предъявляют, значит, там все-таки будет не так ужасно, как у Кригера. Но поиграть в такое, и получить одобрение и Пекина, и Москвы — да.
Все же думаю, что это самостоятельная игра Минска. Но подробности будут понятны после выдвижения окончательных обвинений. Пока это больше походит на историю человека, который просто интересовался какой-то темой, но с точки зрения любых спецслужб использовать такой случай — просто смехотворно.
— Вряд ли КГБ заботит, что это звучит бредово и как это отразится на имидже Беларуси, «дружественной и гостеприимной». Но в перспективе — что будет с безвизом и потоком иностранных туристов?
— Не соглашусь, что они воспринимают историю бредово — у них другая система координат.
Как человек, посвятивший много времени изучению практик НКВД, могу заверить: они (беларусские КГБшники — Ф.) перенимают сталинские практики.
Если ты знаешь немецкий язык — ты не обязательно шпион, но потенциально да. Если у тебя родственники в Польше — это не значит, что ты передаешь им информацию, но можешь это делать. А потенциальный шпион, с точки зрения сталинистской логики, в любой момент может стать реальным.
Тем же руководствуется Лукашенко и его пропаганда, говоря о тех, кто сейчас «под плинтусом» — мол, сейчас они ничего не делают, но в какой-то момент могут вылезти и начнут против нас работать, так давайте будем действовать первыми и «выковыривать».
Та же история и с гражданином Японии, считает аналитик: в представлении КГБ, иностранец не мог пойти что-то фотографировать или узнавать просто потому, что ему интересно — он наверняка агент. И в какой-то момент в этой парадигме грань между потенциальным и реальным смешивается. Такими темпами, грубо говоря, любой человек, кто изучает каллиграфию, интересуется аниме или даже ест суши в центре Минска, может стать «подозрительным типом».
— Лукашенко, с его-то конспирологическим мышлением, конечно, готов в это поверить, — говорит аналитик. — Наверняка есть и аудитория беларусских телеканалов, готовых в это поверить.
Что же касается безвиза — с моей точки зрения, не все так однозначно. В том смысле, что человек, который читает новости, немного ориентируется в политике и обладает абстрактным мышлением, чтобы представить себя на месте другого — конечно, не поедет.
А люди, которые решили поехать в Беларусь, либо все эти риски всерьез не воспринимают, либо считают, что это их не касается, а то и вовсе не знают о происходящем. И их это не испугает — «да ладно, со мной-то ничего не случится».
На туризм из Японии (а граждане этой страны могут въехать в РБ без визы на срок до 30 дней только через аэропорты — Ф.) по мнению аналитика, беларусская «шпиономания» повлияет лишь в том случае, если в медиа будет шумиха по этому поводу — в ином случае большинство ее просто не заметит.
Читайте еще
Избранное
